Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возможно, подобные действия были излишне строги, ведь немцам и так было ясно, что, скорее всего советские армии будут отступать на восток, но эти требования в значительной мере дисциплинировали людей. Ни в одной роте или отделении 51-й армии не возникло проявление паники в связи с началом отступления.
Тот факт, что серьезно затяжелевшего от повторного ранения генерала Львова отправили на санитарной машине в Керчь, ни в коей мере не сказался на общем настроении. Весь штаб армии во главе с полковником Котовым остался, подавая стойкий пример солдатам и офицерам уверенности в благополучном исходе дела.
Благополучно оторвавшись от врага и имея фору в целый ночной переход, солдаты 51-й армии двигались на восток вдоль берега моря. Имея столь очевидный ориентир, они уверенно шли под ночным небом, делая короткие остановки для отдыха, и снова шли по направлению к поселению Семь Колодезей, определенное штабом фронта как промежуточный этап обороны перед Турецким валом.
Движение колонн не прекращалось, когда солнце сначала поднялось над горизонтом, а затем плавно переместилось над головой и стало припекать задубевшие от пота и грязи гимнастерки. Усталым, голодным людям уже было трудно передвигать задеревеневшие ноги, трудно подниматься с земли и становиться в строй после короткого пятнадцатиминутного отдыха, но они продолжали идти вперед, стремясь как можно дальше уйти от врага, который уже обнаружил их исчезновение и наверняка бросился в погоню. При этом ими двигал не страх перед угрозой расстрела вездесущими «особистами» или чувство стадного коллективизма, как объясняли подручные Геббельса.
Нет, в первую очередь им двигала ненависть к врагу, любовь к Родине и страшное нежелание погибнуть, не успев расплатиться с ним за всего причиненное Стране Советов горе. Именно эти чувства были у тех, кто отступал и у тех, кого оставляли в арьергарде, с приказом продержаться до определенного времени, а затем догонять ушедших вперед.
И хотя они знали, что преследовать их будут, скорее всего, не немцы, а румыны, которые были ещё те вояки, остаться один на один со смертельной неизвестностью требовалось большого мужества.
За все время отступления, отходящие колонны несколько раз подверглись нападению немецких «мессершмиттов». Подобно стаи хищных птиц, они атаковали их, строча из пулеметов и сбрасывая бомбы, стремясь в первую очередь уничтожить транспорты, легковые машины и артиллерийские конные упряжки.
Налеты размалеванных хищников принесли много бед, но их было бы несравненно больше, если бы не воздушное прикрытие организованное комфронтом. Собрав воедино все истребители, что были в распоряжении фронта, Рокоссовский поднял их в воздух, приказав авиаторам закрыть небо над отступающими войсками.
Несмотря на численное превосходство противника, советские летчики смело вступали в бой, зачастую атакуя одной парой истребителей шестерых врагов. Иногда смельчакам удавалось обратить в бегство хваленых асов Геринга. Иногда погибали в неравной схватке с врагом, но при этом спасали от смерти, что грохотала с небес свинцовым дождем десятки чужих жизней.
Несколько другим с большим знаком минус, было положение у 47-й армии, в противниках у которой были танкисты и моторизованные егеря. Полностью уверенные, что русские останутся на своих позициях и будут драться за них до конца, танкисты генерала Апеля прозевали отход противника.
Утром, когда немцы предприняли обходной маневр и в качестве пробного шара пустили вперед румын, выяснилось, что русские оставили свои траншеи и отступили на восток.
Едва это стало известно, как немцы немедленно организовали погоню, бросив вслед за беглецами мотоциклистов из мотоциклетного батальона. Вслед за ними отправились бронетранспортеры с солдатами и легкие танки. Учитывая большое преимущество колесного транспорта перед простым пешеходом, преследование обещало быть интересным.
В отличие от соединений 51-й армии имевшей такой прекрасный ориентир как море, бойцы 47-й находились в худшем положении. Дороги, ведущие на восток, не были подготовлены к проходу большого количества войск в темное время суток. Помня, что огонек горящей папиросы, был виден в ночи за многие сотни метров, светомаскировка была жесточайшей, и людям приходилось идти прямо через степь, не имея четких ориентиров в направлении движения.
Заблудиться и оказаться черт знает где, в подобной ситуации было проще пареной репы, но взводу под командованием старшины Лобанова немного повезло. Повезло в том плане, что среди солдат взвода был вчерашний школьник, хорошо знавший астрономию.
В любую свободную минуту он мог с увлечением рассказывать своим товарищам о красоте ночного неба, далеких звездах и планета и даже пытался научить их различать созвездия. Именно это увлечение бывшего выпускника десятого класса и помогла взводу Лобанова отойти в нужном направлении.
Невзрачный, слегка сутуловатый и нескладный Звездочет, так его прозвали во взводе, разительно преобразился. Моментально почувствовав свою нужность для товарищей, он разительно преобразился. Подтянулся, стал уверенным в себе и твердым голосом подавал Лобанову команд: «Товарищ старшина, надо взять левее, товарищ старшина, следует держаться правее».
Ничего не понимавший в рассыпанных по черному небу звездочках, Лобанов кряхтел, недовольно бурчал и постоянно переспрашивал Звездочета, верно ли он ведет взвод. Он опасался, что далеко не самый солдат взвода, заведет их совсем в другую сторону, но уверенный голос проводника на время рассевал его сомнение.
— Вот хвост Малой Медведицы, вот ковш Большой, а вот Волопас, значит нам нужно двигаться сюда — авторитетно говорил звездочет и шел вперед. За ним шли бойцы взвода Лобанова, затем взвод лейтенанта Терешкина и все остальные подразделения роты капитана Мамыкина.
Начиная отвод соединения 51-й армии, генерал Казаков прекрасно понимал, с какими трудностями он столкнется. В том, что Манштейн попытается не допустить отхода и обязательно ударит по направлению к Каменскому с целью создания «мешка», сомневаться не приходилось. Тактика немецких генералов была известна и хорошо просчитывалась.
Для противодействия планам врага, Казаков приказал организовать на наиболее вероятных направлениях движения немецких танков заслоны. В них входили как противотанковые батареи с уцелевшими зенитными орудиями, так и простые взводы усиленные расчетами с противотанковыми ружьями.
Все они сооружались на заранее отмеченных рубежах и должны были если не остановить наступление врага, то хотя бы задержать на несколько часов ценою своей жизни. Такова была суровая правда тех дней и все принимали её как должное.
В число так называемых усиленных взводов заслона, в качестве огневой поддержки и влился взвод старшины Лобанова, правда, вопреки первичным планам начальства. После успешного выхода в пункт сбора войск после ночного перехода и двадцатиминутного отдыха, взвод старшины продолжил движение, но уже в качестве боевого охранения главной группы.
Перед тем как двинуться вперед, Лобанов перед всем строем объявил Звездочету благодарность от лица